|
||||
Путевки в турцию из калмыкииВСТУПЛЕНИЕ.
Если долго идти вдоль Волги, Если долго идти на юг, То до Солнца дойдешь в итоге, Столько Солнца, что даже много, Сверху, снизу… По ковылю Поверни и иди на запад, Вдоль по свету, который – сплошь, Вдоль по облачным по заплатам, По напевным степным масштабам, По ветрам, жаре… И придешь В Элисту. Мы вернулись из путешествия в Калмыкию – я, любимая, друг и его сын. Я расскажу вам о калмыцком сером и сухом небе, об озерах, из которых выступает соль, о желтых степях и охряной полупустыне, об истории ойратов, похожей на захватывающие дух «качели», о парящих крышах и кураже в пустыне, о буддизме и его европейском анклаве, о двух крупнейших в Европе буддийских храмах, о городе-оазисе, в котором не пройдешь и пятидесяти метров – и вот он – еще один памятник, о людях, которые живут в особенной системе координат, о шахматах и шахматном чемпионате мира, который чуть было не «слил в унитаз» будущее великой игры, об элистинских скульптурных биенале, об эпосе Джангар, о калмыцких сказках и о прочих проверенных ветрами и Солнцем истинах в пустынной инстанции. ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. СЕРАЯ ДОРОГА. Ощущение рассвета – это то, что не лечится. Рассвет восхищает всегда. Так было загадано, и заболеваем мы утренней зарею сразу после отъезда. Мы останавливаемся, выходим из машины, отсчитываем положенные 6 минут – пока Солнце полностью не показывается-таки над горизонтом – и, наполненные малиновыми ощущениями, едем дальше, к Элисте, в надвигающуюся облачность. Чем ближе к югу, тем больше Волгоградская область готовится к Калмыкии: деревья превращаются в низкорослые вязы, а то и в насквозь прозрачные кустарники, песок оборачивается глиной, речушки – оврагами, равнины – холмами. Озера – и не озера вовсе, а так, лужи, но лужи особые, с крепким и соленым характером, так что кристаллы по поверхности. Краски теряют остатки резкости, оттенки серого, бледно голубого и коричнево-желтого становятся уверенно-господствующими, а как привыкнешь к ним – спокойно-очаровательными. Придорожные столбы. Не километровые вехи, а обычные такие столбы и фарфоровыми стаканами диэлектриков и негустыми волосами проводов. Им, наверное, боязно стоять в колонну по одному: вдруг кто обидит или кознь какую учинит? Поэтому столбы сбегаются в стада и жмутся поближе к асфальту, где свидетелей возможной козни будет побольше, а потому вероятность ее поменьше. Россиян стадами столбов не удивишь, а вот рафинированные иностранцы, не привыкшие к нашей дикой рукотворной природе, от приятного удивления встречи с дивом-дивным, как правило, начинают говорить про оля-ля и цокать языком. Так-то оно, когда к природе поближе. За симпатичной деревушкой со странным названием Цаца (у, Цаца какая!) нас встречает еще одна необычная девушка – Катюша – памятник «самоходной бесствольной системе реактивной артиллерии». Вскоре на сером, печальном небе появляется большое серое Солнце, которое, конечно, не без пятен – Светило пересекают фигуры стремительных сайгаков – это такие парнокопытные с весьма характерными мордами. Бетонные Солнце и сайгаки – внушительный разделительный знак, отмечающий границу Калмыкии и Волгоградской области. А потом рядом с дорогой возникают Сарпинские озера. А за этими озерами на сотни километров – «степь да степь кругом», передвигаясь по которой, понимаешь, что все проходит: горы, города и радуги, а вот это безбрежное небо, этот терпкий ветер, напитанный полынью, эти сдержанные, несмелые травы и волнистые линии холмов практически вечны и лишь теоретически конечны… А за очередным холмом неожиданно появляются верблюды. На фоне облаков, которые валятся на них тысячелетиями, на фоне седого, уставшего неба и серо-желтого монотонного покрывала земли эти корабли пустыни выглядят не отвлеченными литературными штампами, а насущной истиной в пустынной инстанции. Но истина – она дорогого стоит. Фотографировать ее можно столько, сколько пожелаешь: хочешь, взбирайся к ней на накрытую попоной спину, хочешь, прокатись «вон дотуда и назад», хочешь, покорми ее с рук («угу, все ест, ни от чего не откажется»). И для всех этих «хочешь» есть одно обязательное условие: продюсеру данных животных – степенному и уверенному калмыку (кстати, слово степенный, не от слова ли степь?) – нужно заплатить 100 рублей. - Да, – говорит калмык-продюсер, – с такими верблюдами многие хотят фотографироваться. Вот сейчас волгоградский автобус подъезжал. Так сразу несколько человек катались. А у сменщика вчера вообще рекордная касса получилась… Если верблюды – насущная истина, то овцы – это основная правда полупустынной жизни. Овцы – это и пища, и одежды, и… музы – да-да, многие калмыцкие волшебные сказки посвящены овцам. Раньше, кроме всего, они выполняли и роль денег, а сейчас кое-в-каких улусах исполняют ритуальную роль калыма. Овец в Калмыкии много (большая часть республики – сплошное пастбище), а чего же мало? О, да не перечислить! Например, заправок. И это даже несмотря на то, что в придорожных селах – в Малых Дербетах, в Садовом и в Кетченерах – их по пять-шесть. Вот так и жмутся они друг к другу, порой соприкасаясь своими некрепкими плечами (тоже, наверное, козней боятся), вот так по-дружески выручку делят. А в пространных межсельских промежутках - ни-че-го... Выглядят калмыцкие заправки грустно и неказисто, оборудованы, без сомнения, еще в прошлом тысячелетии, снабжаются, без сомнения, волгоградским Лукойлом, и, что характерно, о 98-м бензине не знают-не ведают. Помню в 98-м году, во время моего предыдущего путешествия по Калмыкии, 98-й бензин совсем бы не помешал – новенькая БМВ хорошему бензину была весьма признательна. Но его категорически не было, а потому роль приличного топлива выполнял 95-й. Для моей теперешней машины – Короллы – 95-й – самое то, но… Но человек предполагает, а пустыня располагает. Итак, Кетчкенеры мы безостановочно проезжаем, ибо кетчкенерские заправки выглядят одна другой подозрительнее. Мы движемся по федеральной трассе, до Элисты – жалких 130 километров, проблем, наверное, не предвидится. Через пару километров после Кетчкенер желтый огонек (предупреждение о том, что бензина осталось меньше 7-ми литров) начинает беспрерывно гореть. Не беда – мы в Европе в конце-то концов, до села Овата – 45 километров, все в порядке в танковых войсках… А вот и село Овата. Заправка здесь, отчего-то лишь одна, и на ней отсутствует не только 95-й, здесь нет даже 92-го! А 76-м я королловский двигатель могу если не убить, то крепко ранить. Нет, я этого не могу. И мы едем вперед. Вокруг древнее благородное создание природы – калмыцкая полупустыня, мимо бегут плавные линии холмов, под нами мелькают бургусты (по-калмыцки – это реки, по-всамделишному – обычные овраги). Валера и его сын разглядывают в бинокль неострые черты рельефа, отары овец и какое-то дальнее село, в чуть приоткрытое окно залетает горький полынный ветерок, а мне всё до лампочки! Ну совершенно всё до желтой лампочки! По моим подсчетам бензин должен кончиться с минуты на минуту. Мы катимся 75 километров в час на пятой скорости – это самый экономичный режим, но нас четверо, а значит расход топлива не меньше 7-ми литров на 100 километров. А 100 километров при горящей лампочке Тойота уже вот-вот проедет. Эдак можно стать будто изможденное Солнцем небо – седым. И вот она!!! За очередным холмом замечаю – впереди заправка. Ну дотяни же, Короллка, ты ведь умница-чудесница, яви отчаянно желанное чудо!.. Дотянула. Есть и колонка с надписью АИ-93. Радостно швартуюсь и замечаю, что… шланг совсем безпистолетен. Нет здесь такого дива, как АИ-93! Такой же шланг и на колонке, помеченной надписью А-72… Зато есть дизельное топливо. Тревога в танковых войсках. Спрашиваю у торговца дизтопливом: - Где я смогу заправиться? Он улыбается: - О, совсем близко. 5 километров – и будет тебе настоящая заправка. Да будет так. И мы едем дальше. Тревожная лампочка пылает, как безжалостный прожектор. Валера с Ваней, а тем более мы с любимой уже больше никуда не глядим, кроме как вдаль, пристально высматривая обещанное спасение. Через 5 километров заправки, конечно, нет. Шесть километров, новый холм – за ним пустота. Семь километров – обзор километра на три вперед – и нет никакой заправки! А Королла, как ни в чем не бывало, ЕДЕТ. Полынным воздухом она, что ли, питается?! И вот очередной холм. И за ним, наконец, па-па-па-пам – заправка! Да не одна: чуть поодаль их целый выводок, потому что перед нами пригород Элисты – село Троицкое. И мир, что под нами, сразу же становится твердым и надежным, и небо раскрашивается в светлый и нестрашный цвет, заштриховываясь облаками и наполняясь лимонным Солнцем. Пора болеть Элистой, и она нас, конечно, уже давно ждет у своей приветливой парадной… ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ЭЛИСТА: ПАРЯЩИЕ КРЫШИ И КУРАЖ В ПУСТЫНЕ. Наверное, на том месте, где сейчас находится Элиста, многие века жили очень мудрые и очень немолодые люди. Иначе откуда еще в самом центре глинистых калмыцких степей появилось столько песка? Ведь с кого-то же он насыпался. Элст в переводе с калмыцкого обозначает песчаный. Песка в Элисте – непочатый край. Поэтому в последнее время здесь строят пресловутые замки. Роли замков выполняют молитвенный дом христиан-евангелистов, коттеджи Сити-Чесс и дома особенно расторопных горожан. Впрочем, шутки в сторону: стоить в Элисте умеют, и времянками современные новостройки ну никак не назвать. Конечно такого актуального российского безобразия, как хаотичная окраинная коттеджная застройка, калмыцкая столица избежать не смогла, но в остальном строительстве чувствуется генплановая осмысленность. И главное: многое из недавно построенного имеет общий знаменатель – буддийские крыши, с характерными, устремленными к небу, будто бы улыбающимися углами. В Элисте заслужено много парикмахерских и им подобных салонов красоты. Объяснение этому простое: волосы калмыков особые, жесткие, привыкшие сопротивляться не только ветру, но и укладке. Поэтому мужчинам приходится их часто и коротко стричь, а женщинам эстетически укрощать. Также в Элисте много аптек. Если заглянуть в отчетность российского Минздрава, то понятно, что по уровню болезненности и заболеваемости Калмыкии ой как далека от лидеров – продрогших областей Северо-Западного региона. По ВИЧу – да, Калмыкия ужасно отличилась в 88 году, когда более 30 детишек были заражены во время процедур гастро- и колоноскопии. С тех пор степная республика – один из южных лидеров по количеству ВИЧ-инфицированных. Но ВИЧ-позитивные находятся на спецобслуживании в спецдиспансере и в обычные аптеки обращаются даже реже неинфицированных граждан. Так к чему же столько аптек? Вскоре ожидается приезд господина Зурабова – «министра по организации чрезвычайных ситуаций»? Или местный фармбизнес еще совсем не оформлен-не поделен? Тайна сия велика. А тревожить всякими досужими расспросами такого большого человека, как министр здравоохранения Калмыкии Мерген Б. (однокурсник моей мамы) я не решился. Только представьте такой диалог: - Мерген Сергеевич, а правда, что в некоторых улусах родовые пути рожениц по-прежнему обрабатывают, простите за откровенность, золой? - Послушайте, жертва цивилизации, послушайте и запомните: зола золе рознь. За последние 10 лет использование вчерашней, а тем более позавчерашней золы сведено к минимуму. Даешь золу свежую, даешь золу теплую! – вот девиз современного акушерства. Представили? Вообразили? А я не могу, политкорректность не позволяет. :) Элиста – город очень спортивный. Еще недавно она была представлена в российской футбольной премьер-лиге, в связи с чем побила рекорд Камышина в номинации «самый маленький город высшей лиги» – население Элисты меньше камышинского на 20 тыс человек. И по сей день, несмотря на понижение статуса элистинской команды, ее симпатичный стадион команды Уралан по качеству газона – один из лучших в России. Последние несколько лет ежегодно из Элисты стартуют захватывающие ралли-рейды «Русский Дакар». В столице Калмыкии развиты конные виды спорта, мотокросс, волейбол, стритбол и, конечно, шахматы. С шахматами здесь все очень хорошо: Каиссе калмыки поклоняются не меньше, чем Будде. А как иначе: президент Международной шахматной федерации – калмыцкий хан Илюмжинов, которому, кстати, поклоняться уже как-то не современно. Столько достойного шахматного, сколько в Элисте, искать – не найдешь. В знаменитом испанском Линаресе? Никакого сравнения. В обожающем древнюю игру Мехико? Значимость не та. Что там Мехико! Даже в «12-ти стульях» роль шахмат куда меньше, нежели в нынешней жизни Элисты. А то, о чем Ося Бендер мог лишь мечтать, в калмыцкой столице уже давно стало реальностью: на юго-западе города, через пару сотен метров после окраинной девятиэтажки в раскаленном зыбком воздухе роскошествует, нет, не мираж… там обитает нравоучительный кураж в пустыне, притом с официальным именем Нью-Васюки (он же Сити-Чесс). Строился этот чудо-городок споро, с выдумкой, и как уверяет Илюмжинов, исключительно на средства местных предпринимателей. Притом местными же подрядчиками. Однако глава счетной палаты России уверяет, что средства местных предпринимателей и федеральные транши на социальную сферу – это как бы не одно и то же. К тому же местные подрядчики и жена Лужкова – это также величины в некотором роде разные. Но на то он и глава счетной палаты, чтобы сказку делать пылью. Или пытаться делать. Сложилась илюмжиновская сказка во времена не столь отдаленные – в 98-м, к открытию 33-й Всемирной шахматной Олимпиады. Точнее, почти сложилась: стоящий в центре обаятельного свежеблагоустроенного городка пятиэтажный Дворец шахмат как мог пугал именитых олимпийцев неприкрытыми ребрами арматуры, а за Дворцом, в соответствии с исконными советскими обычаями, высилась внушительная гора строительного мусора. Тем не менее, как рассудило время, некоторые гости оказались не самого робкого десятка. В частности, господа Крамник и Топалов решились снова приехать в Нью-Васюки и, спустя 8 лет, все также бесстрашно проживают на территории городка. В настоящее время в Нью-Васюках в семидесяти многоквартирных коттеджах располагаются представительства успешных фирм, солидные офисы и частные домовладения. Лишь шахматный Дворец непоколебимо сохраняет свой статус: в нем регулярно проводятся всевозможные турниры. Например, в октябре там проходил международный детский турнир. Нет, я не попутал. Претенденты на мировую шахматную корону – Крамник и Топалов – люди молодые и неугомонные, но детьми их назвать сложно. А потому играли они не в Дворце, а в центре Элисты, в Доме правительства. Путешествие в Калмыкию, ч.2 Путешествие в Калмыкию, ч.3 << Читать еще статьи Путешествие в Калмыкию Путевки в турцию из калмыкииТо в путевки в турцию из калмыкии зависимости от того, к какому плечу присоединен вывод, будет изменяться записанное в регистре число. Такой регистр можно использовать по-другому на счетный, вход триггера подавать последовательность символов О и С каждым тактом они будут передвигаться по регистру. Число может быть записано в регистр полностью, если количество разрядов в числе соответствует количеству триггеров. путевку В такой регистр число, может быть введено и параллельным методом, когда подачей внешних сигналов на каждый из триггеров они устанавливаются в определенное состояние, в котором отображается число с соответствующим количеством разрядов. Триггер содержит как минимум два транзистора и ряд других, элементов, поэтому использовать ЗУ в виде регистров при необходимости большого объема памяти можно не всегда. Значительно большие возможности в части реализации ЗУ с большим объемом памяти в дает использование полупроводниковых элементов, на другом принципе. Например, можно получить ПЗУ, если создать матрицу из системы взаимно перпендикулярных проводников,, которые пересекаются в пространстве, но не контактируют. Если, в точках пересечения поставить, например, диоды, то в точках,, где они включены, Поимали и одного убили. Оной же майор, сыскав числа между рекою Ерденем находящуюся на острове шайку сих разбойников, состоящую в пятидесяти человеках у которой заготовлено было человек турция на триста на месяц съестных припасов, побил из оной двадцать девять человек. Между коими убит и славной их ватаг Иван Шамро, а шестнадцать поймал, из которых девять человек тяжелораненых умерло. Протчие ж разбежались. В добычь получил имеющиеся у них для уверения простого народа, чтоб думали, что то настоящее войско, знамя, которое при полковника Сулина содержано было. А магазеин роздан окрестным мужикам, как из оной от них собираем был. Из пойманных гайдамаков тридцать человек запорожских казаков отосланы в крепость Святыя Елисаветы, а шестнадцать взятых с ними польских мужиков отосланы в Белую церковь. При всех оных стычках один только казак ранен. Что он же, майор Вуич, следуя с деташаментом для соединения ко мне, не доходя села Свидавок нашел убитого человека, который по следствию оказался Желтаго Гусарского полку ундер-офицер, калмыкии посланный к армии с письмами. При коем бывших двух казаков также убитых нашли. А убийцев их, того путевки в турцию из калмыкии села обывателей, двух человек и атамана он |
||||
|